Начало своей жизни начну с некоторых более ранних времен, чем я родился. Скорее всего, нужно начать с древних лет. Вспомнить, что рассказывала бабушка – Таисия Ивановна, отец – Евтифий Антонович.
Прежде всего, нужно сказать о том, что бабушка – Чехомова (Баева)
Таисия Ивановна и мой отец – Чехомов Евтифий Антонович родились до
революции 1917 года. Это естественно наложило свой отпечаток на их мировоззрение.
Деда по отцу, Чехомова Антона А. я не застал, и не имел счастья с ним общаться. В результате чего видимо много потерял. Но это не моя и не его прихоть. Так распорядилась судьба. Чехомов Антон А. умер 04 апреля 1931 года от паралича,прожив на этом свете всего 54 года с «копейками». Об этом говорила бабушка.
Прадед Баев И.И., слева мой отец
Бабушка по отцу – Чехомова Таисия Ивановна, была кротким набожным человеком. Очень любила жизнь и все, что создано Богом. Дед наоборот, по словам бабушки, жестким, волевым человеком.
Я не знаю о начале трудовой деятельности деда. Но он работал до революции и после мастером на заводе. Держали несколько коров, лошадей. Сколько было земли не знаю, но по словам несколько десятин. Судя по надворным постройкам, которые сохранились вплоть до 60-х годов – больше десяти.
Бабушка закончила два класса церковно-приходской школы. Об уровне образования тех лет можно судить по стихотворению А.С. Пушкина «Медный всадник». Она всю жизнь до самой смерти помнила его и часто читала нам своим тихим голосом. Я же не помню ни одного стиха из курса школы. Да что там говорить, все последующие годы не запомнил ничего. Хотя много читал.
Отец – Чехомов Евтифий Антонович тоже был грамотным, несмотря на его работу. Занимался на «рабфаке», готовился поступать в техникум. Но судьба повернула иначе. Умер дед, и ему пришлось стать во главе семейства, чтобы кормить семью. Знания, полученные на «рабфаке» остались, чем мы его дети и пользовались, учась в школе. Задачи десятого класса, в 50-х было десятилетнее образование, щелкал как «орехи».Но об этом немного позже.
Наш род назывался Верхнее Сусанским. Из чего следует, что в Нейво-Шайтанский мы попали из Верхней Сусаны. Случилось это тогда, когда в Верхней Сусане закрыли металлургический завод. Причина закрытия – нехватка воды и малая мощность. Там и сейчас еще можно найти следы былой жизни. Наверняка остались следы плотины и построек. Располагался завод на реке Сусанка в семи километрах от Нейво Шайтанского вверх по течению, почти на северо-запад от поселка.
В Нейво-Шайтанском они поселились на третьей улице от завода, современная улица им. Володарского. Заселение поселка скорее всего шло со стороны «деревеньки». Так как первое поселение было там.
Судя по подворью, на «бутерброды с маслом и колбасой» хватало. На праздники выезжали на тройке в кошевой. Это такие легкие красивые сани, где был «облучок» для ездового. Правда, по рассказам бабушки, дед лошадьми правил сам, ни кому не доверял. Предки наши были буйными и горячими. Бабушка, Таисия Ивановна, с удовольствием рассказывала, как они возвращались с праздников.
Когда подъезжали домой к воротам, он говорил: «Тася, открой ворота». Она шла открывать. Пока открывала, ухарски разворачивал упряжку и с гиканьем снова мчался догуливать, продлять удовольствие.
Незаметно подошел семнадцатый год. Революция. Тут-то и началось. Гражданская война. Поселок то «белый», то «красный». Но больших разрушений не было. Единственно очень сильно пострадала церковь, заложенная в 1901 году. На том месте сейчас памятник. Кому он поставлен, так и не понял. Рядом с памятником находится камнерезный цех геологоразведки. Раньше в этом здании находилась школа № 20. Проучился я в ней до 9-го класса. 10-й заканчивал уже в новой, на улице Свободы, теперь улица Спиридонова.
Руины церкви были рядом со школой. И часто на переменах мы «изучали» эти руины. Были видны холмики могил священнослужителей, мощный фундамент и везде обломки, а то и целые красные кирпичи. Близ живущие жители иногда делали здесь заготовки стройматериалов.
По рассказам, когда приходили «белые» или «красные», вставал вопрос питания. Никто не верил, что население голодает. «Не может быть, что в Шайтанке нет масла».
Закончилась гражданская война. Начались трудовые будни. По воспоминаниям бабушки, когда началось раскулачивание, рабочие завода не дали в обиду деда. Можно сделать вывод, что дед был справедливым мужиком. Но не терпел фальши. Иногда рабочие собирались в нашем доме обсулить какую-нибудь проблему. Будь то покос. Работа, или что другое. Сидели всю ночь. За все время распивалась только одна бутылка водки, я имею в виду «четверть». А это по современным меркам где-то три литра. Пили из маленьких рюмочек, грамм по сорок, а то и меньше. Никогда не пьянели. Закуска была хорошая. Под утро все расходились, решив все дела.
После гражданской родился у бабушки сын, Николай. До этого был сын Евтифий, мой отец, и дочь Антонида. Когда дочь вышла за муж, таких сведений пока нет. А вышла она за Балакина Ефграфа Степановича.
Дед тяжело заболел и слег. У него был постельный режим. Николай же рос неугомонным, подвижным пацаном. И где-то что-то успевал натворить. Но наказать его было почти невозможно. Он как младший был любим и в критические моменты успевал прошмыгнуть отцу под кровать. Для матери это была запретная зона. И наказание отступало.
Евтифий поступил на «рабфак», готовился к поступлению в техникум. Но случилось непредвиденное. Умер отец. Семья нуждалась в кормильце. Пришлось ему заняться добычей пропитания. О себе он рассказывал очень мало. Практически ничего. Знаю только, что был лесорубом, а перед войной старателем. Работал на золоте. Это сейчас пишут, Сталин уничтожил индивидуальную трудовую деятельность, но это было совсем по другому. Во всю работали старательские бригады. В том числе и по золоту. Продукцию сдавали в «Торгсин». Где и отоваривались. Бабушка говорила, что перед войной они зажили хорошо, все было. Этим «все было» в свое время воспользовался и я.
Когда появились «стиляги», было такое движение, был дефицит на спецодежду «стиляг». Одежда «стиляги» для меня была куплена в тридцатых годах в «Торгсине». Она была заботливо сложена и хранилась в комнате бабушки. Там было все, и носки с пальмами и обезьянами, узкие галстуки, шнурки-галстуки, остроносые туфли и даже брюки. Единственное, что пришлось купить, так это пиджак с широкими плечами в клеточку.
Николай к сороковым годам успешно закончил школу и поступил учиться на
тракториста. Занимался всем. Позже я обнаружил книги по планерам и учебник
латинского языка. Много журналов, книг по технике и другое.Прочитывалось буквально все.
Где-то в конце 38, или 39 года отец познакомился со Спиридоновой Клавдией Павловной.
Между прочим тоже скорпион. Это была одна из «атаманш». В компании их было трое.
Сычева Валентина, Спиридонова Клава, а вот третью я не знаю. Может, позже узнаем,
кто был третий.
По всей видимости их познакомила Сычева. Ихний дом был напротив нашего по улице
Пушкина. Таким образом родилась пара, то бишь мои родители. По рассказам матери,
когда она пришла в дом отца, в ограде творилось черт знает что. Посредине
стоял планер. Кругом какие-то детали. Отец наказал Николаю следить , чтобы
Клавдия не ушла и помогать ей во всем по хозяйству. Но нервы у дяди Коли сдали
и он заявил: «А ну вас всех на фиг, разбирайтесь тут сами, надоело».
И вот наступил 1940 год. Он уже почти закончился, когда 22 декабря 1940 года родился Я – Чехомов Николай Ефтифьевич.
Почему Ефтифьевич, а не Евтифьевич, эта ошибка была внесена при получении паспорта. С тех пор все документы идут с отчеством Ефтифьевич. Но это уже другая история. Началась моя самостоятельная жизнь. Правда не совсем. Я еще нуждался в опеке родителей почти до женитьбы.
