Настал тот самый час, когда появился Я на белый свет! Это произошло 22 декабря 1940 года в холодное зимнее утро. По восстановленным данным появился Я в 7 часов 57 минут.
Вся моя жизнь похожа и не похожа на жизнь других. Всегда я чем–то отличался от других. И это правильно. Сколько людей, столько характеров и судеб.
И так: Я, Чехомов Николай Ефтифьевич, родился 22 декабря 1940 года. Отец: Чехомов Евтифий Антонович. Мать: Чехомова (Спиридонова) Клавдия Павловна. Место рождения: поселок Нейво–Шайтанский, Алапаевского района, Свердловской области.
С этого момента будем считать начало ликвидации моей неграмотности. Без посторонней
помощи ни шагу. Находился под опекой большой кучи родственников. Благодаря тому,
что у дяди Коли, брата отца, был фотоаппарат «Фотокор», моя личность запечатлена
в сосунковом возрасте на фото.
Естественно, самое самое маленькое детство выветрилось из памяти. Но кое-что
осталось. Например, когда Я еще ползал, пришел с работы отец, и Я его встретил
у порога, продвигаясь ползком к нему. Радость моя была неописуемой, когда меня
взяли на руки сильные мужские руки.
Потом, уже в более зрелом возрасте, годика два, запомнился один момент. Моя кроватка стояла возле камина, где на кирпичном порожке стояла большая синяя эмалированная кружка. В ней всегда находилось молоко, благо в хозяйстве была корова. Просыпась ночью, находил рукой кружку и опустошал половину. Что удивляло, так это то, каким образом кружка всегда была полной. Это сейчас, имея "богатый опыт" за плечами, понимаю, кто добавлял молоко.
Отец во время войны работал машинистом мотовоза в Нейво-Шайтанском Леспромхозе. Депо находилось выше завода на берегу пруда, где были навесы сараев. Там же находился и нижний лесосклад, где древесина, вывезенная из леса разделывалась по сортам. Со станции Сусан шла железная дорога по односторонке (ул. Уральских Рабочих) к депо возле пруда (р. Нейва). На улице Малышева был стрелочный перевод на дорогу в Кедровку и Луковку. Это была в основном лесовозная дорога с легкими рельсами. Точно не помню, но, кажется, что релбсы были марки Р-9 или Р-8. Пройдя по Малышева до Свободы, поворачивала на запад. В конце поселка уходила влево, в сторону Мурзинской дороги, (в то время на Мурзинку дорога для авто и гужевого транспорта, а также для пешеходов, начиналась в конце улицы Советской.) затем через 1000метров поворачивала на северо-запад, и далее в Кедровку. В месте с отцом работала кондуктором-сцепщиком и Спиридонова Клавдия Павловна, то есть моя мать.
В возрасте трех-четырех лет я постоянно старался «улизнуть» из дома и всегда
в одну и ту же сторону. В сторону железной дороги к отцу. Если быть точнее, то в депо,
что находилось на берегу пруда (р. Нейвы). Так как отец с матерью работали,
то меня оставляли на попечение бабушки. Обычно всегда сидел на подоконнике.
До земли 1,2 м. вроде бы высоко, и никуда не денусь. Иногда к нам заходили
соседи, и у бабушки с ними завязывался длительный диалог. По всей вероятности,
в моем организме с рождения была заложена сильная «Служба безопасности», в
результате чего, я исчезал из поля зрения, и полным ходом мчался
в сторону станции Сусан, чтобы продолжить путь к депо Леспромхоза. Но на этом мои
странствия прерывались. Увидев такую наглость, исчезновение внука, все силы
бросались на поимку беглеца. Перехватывали меня всегда на горе за зданием
станции Сусан. Это уже потом, в зрелом возрасте, когда мне было семь лет,
я узнал, что в ту сторону можно попасть и другим путем. Поднявшись по улице
Володарского до пруда, поворот налево, и, приходишь почти прямо в депо.
Однажды меня взяли с собой в поездку. К мотовозу было прицеплено вагонов
пять. Машинистом был мой отец, кондуктором моя мать. Поездка эта очень
понравилась мне. Во время движения дали немного «поуправлять» машиной.
Рядом с местом машиниста находился горизонтальный штурвал ручного тормоза.
Его и крутил во всю мощь своими руками. Всего один оборот. Так называемый
«холостой ход». Выражаясь по научному – люфт пары соединения. Запомнился
тревожный гудок для находящихся на тромозных площадках. Этот гудок подавался
перед крутым спуском, и находящийся на тормозной площадке обязан тормозить.
В то время не было как сейчас, единой тормозной системы. Тормоза были
механические – с ручным приводом.
Дома на стене висел черный репродуктор – по которому передавали новости. Военные годы почти не помню. Хотя и жил в это время. Меня оно почти не коснулось. В комнате, которая называлась столовая, висела десятилинейная керосиновая лампа с абажуром. Электричество появилось после войны.
Рядом с нами, дом № 4, жили Родионовы. Иногда бывал у них в гостях. О тяжелом времени говорит такой факт. Однажды я попал к ним во время обеда. Там угостили лепёшкой. Она показалась очень вкусной. Спросил, как они их делают. Мне толково объяснили, что пекут их из «сковордашек». Спросил, а где вы их берете. Ответ был прост, как три копейки. "Весной в огороде" – сказали.
Придя домой потребовал лепёшек из «сковордаше». Мать не могла отказать и мы отправились в огород копать «сковордашки». Накопав, мать пришла со мной домой и стала готовить, а затем и печь лепешки. Но попробовать лепешки из «сковордашек» домашнего приготовления не удалось. К этому времени вернулся отец с работы . Сразу уловил «ароматный» запах. Что было, история умалчивает. Позже мне рассказали, что он попросту все это выбросил. Не просто выбросил, а отнес на помойку. И приказал, чтобы в предь такого не повторялось. После чего все просьбы, связанные с недоброкачественными продуктами игнорировались. Для непосвященных объясняю, что такое «сковардашки». Это не выкопанный осенью картофель и перезимовавший в земле. А зимы на Урале суровые. Картофель перемерзал и превращался в крахмал. Имея естественно легкий гнилостный запах.
В 44-м родился брат Володя. Этот момент не запомнился. Но когда ему исполнилось примерно полтора года, мы заболели скарлатиной. Это очень коварная болезнь. Я отделался сравнительно легко. А вот брату досталось.
Хорошо запомнился приход дяди Коли с войны. Какой это был год, не помню. Запомнилось следующее. Поезд из Алапаевска приходил где-то часов в пять вечера. Бабушка в такое время всегда сидела у окошка и смотрела в сторону станции. Однажды услышал радостный и одновременно тревожный крик – «Ко-о-о-ля!!». Она увидела из окна шедшего на костылях дядю Колю. Одет он был в шинель, за плечами рюкзак. Она выбежала на улицу и они встретились и обнялись у ворот. Вспоминая эту сцену, у меня всегда невольно накатываются слезы. Так это было трогательно и тепло. Детская память отчетливо осознала и впитала в себя все эти годы. Закончилась война. Вернулся СЫН – ПОБЕДИТЕЛЬ в этой страшной войне, хотя и закончил ее под Кенигсбергом ( ныне Калининград). Что было дальше, в памяти не удержалось, а может, забили другие события.
Домой стали возвращаться фронтовики. Когда
вернулись в основном все, была встреча друзей детства во дворе у
Мокроносовых. Ихний дом стоял напротив нашего. Его окна смотрели на
север. Там были Халемин, Мелких Николай, Соколкин Сергей, Мокроносов
Сергей и многие другие. К сожалению память не сохранила всех имен.
Время шло и наступил тот момент, когда меня отдали профессиональным
воспитателям. То есть в школу.
